Алекс Джиллиан - Седьмой круг [СИ]

   Сцепив зубы, граф въехал на мост. Снова остановив жеребца, он заставил себя посмотреть вниз. В зловонной мутной жиже плавали обезображенные тела погибших, или сброшенных со стен воинов, охранявших замок. Их не было очень много. Не больше двух десятков. Возможно, кто-то еще не всплыл.

   Граф спешился, выпустил поводья, и замер в нерешительности. Он смотрел вперед на поднятые ворота. Дыра, похожая на рот мифического животного, впустившая врагов, чтобы убить, убить всех. На ватных ногах, едва понимая себя от ярости и горя, юный всадник пошел вперед. Ветер бросал черные волосы на его мертвенно бледное лицо, в синих глазах застыло отрешенное пустое выражение.

   - Ричард, стой! - закричал один из его верных друзей. Роберт Холл, сопровождающий его во всех военных набегах. Его жена тоже осталась в замке. Она прислуживала Марии и была ее верной подругой.

   Ричард едва расслышал его оклик, но войдя в ворота, внезапно остановился. Закричав от ярости, он закрыл лицо руками, не в силах смотреть на то, что предстало его взгляду. Все небольшие дома и воинские казармы, вблизи замка были сожжены, а на центральной площади, там, где Ричард собирался казнить пленников, лежала огромная груда тел, обнаженных и изуродованных. Здесь были семьи всех самых верных рыцарей, всех тех, что защищали его спину от врагов, тех, кого он сам защитить не смог.... Крики боли, удушающие полные отчаянья рыдания раздались позади. Это отважные воины, вернувшиеся с победой с войны, увидели свои уничтоженные огнем дома, и растерзанные обезображенные тела жен и детей.

   Все вокруг было мертво. Даже собаки лежали здесь же, с разрезанными животами, кошки, раздавленные тяжелыми сапогами, убитые лошади, кторые чем-то не угодили захватчикам. И только вороны, кружащие над замком, полным мертвецов, торжествовали.

   Оставив стенающих друзей, пытающих найти среди трупов своих близких, Ричард пошел навстречу судьбе, которая была уготована ему злым роком.

   Он вошел в замок. Несколько слуг со вспоротыми животами лежали прямо на лестнице, которая вела в апартаменты графа. Еще несколько трупов в холле, и дальше. Тела были везде. У мужчин разрезан живот, а женщины.... Он не мог смотреть на то, что эти звери сделали с женщинами. Он отводил глаза, он еще на что-то надеялся.

   Надежды рухнули, когда Мельбурн вошел в тронную залу, где успели попировать его враги. На столе, среди опрокинутых кубков, разлитого вина, и остатков пищи, лежала Кларисса. Она была мертва, как и все остальные женщины, разбросанные вокруг, словно сломанные куклы. Ублюдки перерезали его сестре горло, но прежде вдоволь натешились с ней. Юбка графини была задрана, обнажая белые полные бедра, залитые кровью, в разорванном корсете на груди огромные синяки и кровоподтеки. На персидском ковре возле стены, лежали ее убитые сыновья. Старшему было всего шесть, а младшему Вильяму - три. Скорее всего, племянников Ричарда сначала заставили смотреть, что происходит с их матерью, а потом безжалостно убили. Только дети Сатаны способны на подобное зверство.

   Полубезумный от горя, Ричард подошел к телу сестры, и закрыл полные ужаса мертвые глаза дрожащей рукой, потом опустил юбку, и, взяв окоченевшую женщину на руки, пошел к выходу из зала, по длинному коридору граф бежал к южной башне, в которой располагалась спальня жены. Именно там ему предстояло найти Марию. Он больше не надеялся на то, что захватчики пощадили ее. Он не слышал, что следом за ним шли его преданные друзья. Кто-то догнал его, положил руку на плечо, развернув к себе.

   - Дай мне ее. - тихо попросил Томас Рид, глядя в побелевшие яростные глаза господина. - Отпусти. - протянув руки Томас попытался забрать у графа тело Клариссы.

   - Я не хочу, чтобы кто-то видел, что они с ней сделали. - прохрипел Ричард. - Том, никто не должен знать.

   - Хорошо, Ричард, я позабочусь о ней сам. - пообещал Рид. - Ты уже ничем не сможешь ей помочь.

   - Не ходите за мной. - крикнул Ричард, передавая труп сестры в руки Томаса Рида. - Я сам, сам.... - уже шепотом проговорил он.

   Опустив головы, рыцари смотрели вслед своему господину и другу. Топот его тяжелых сапог и металлический звон доспехов эхом раздавались в безжизненных холодных стенах замка. Быстрые шаги превратились в бег. Они слышали, как граф мечется, врываясь то в одну комнату, то в другую, слышали, как он громко проклинает убийц, покусившихся на его владения, пока он был в отъезде. Наконец, шаги стихли, и раздался душе раздирательный, полу крик - полу рыданье.

   Он нашел ее. Из укрытой сумраком спальни раздался чуть слышный стон. Графиня была еще жива. Они не убили ее. Словно чья-то извращенная черная душа жаждала принести еще больше боли, продлить агонию и страдание. Издав вопль затравленного зверя, граф заставил себя подойти ближе. То, что он увидел, было ужасно, чудовищно, безумно. Дыхание с болью и хрипами вырывалось из его легких, пока он шел к кровати, на которой лежала его жена. Ричард с трудом узнал в растерзанной окровавленной девушке свою цветущую счастливую Марию. Опустившись на колени перед залитой кровью кроватью, стараясь не смотреть на нагое, покрытое запекшимися ранами и гематомами тело, он повернул лицо Марии так, чтобы она могла видеть его глаза, его боль и сожаление, его безграничное горе.

   - Я вернулся, Мари. - прошептал он, наклоняясь к ее лицу. Веки девушки затрепетали, она узнала его голос. Об этом сказали слезы, которые начали ручьями стекать по ее щекам. На лице Марии не было синяков, они оставили ей ее красоту. Хриплый стон вырвался, и она открыла опухшие от слез веки, пересохшие губы прошептали его имя. Он, скорее почувствовал, чем услышал это. Боль ледяным браслетом стянула сердце. Ричард не знал, что такое настоящий страх, что такое отчаянье. Не знал до этого момента. Он нашел руку своей жены и легонько сжал ее пальцы, кторые были ледяными и влажными от крови.

   - Они ушли недавно. - со свистом вырвались слова из обессилевших уст. - Это Алекс Флетчер. Он знал, что проигрывает, выждал момент.

   На мгновение Ричарду показалось, что он потерял зрение. Такой яркой была вспышка ярости, ослепившая его. Как он мог так недооценить врага, как мог оставить свою жену и подданных практически без защиты?

   Мария смотрела на него с выражением немого отчаянья и муки. Тонкая рука поднялась, чтобы дотронуться до его щеки.

   - Мой красивый храбрый муж, - прошептала она, и Ричард прижался губами к ее пальцам. Его плечи дрожали. - В мире столько жестокости, столько страданий. Я умру очень скоро, но я рада, что успела увидеть тебя. Что последним лицом, которое я запомню, будет твое. Я буду любить тебя вечно.